Гаяна (Иллюстрации Л. Гольдберга) - Страница 27

К оглавлению

27

При этой мысли Дорту едва не становилось дурно, а услужливое воображение почти мгновенно дорисовывало возможные последствия. Русские медики всегда были смелыми и настойчивыми экспериментаторами, а современная наука позволит им не только добыть возбудитель из ткани, изучить его свойства, но и изготовить радикальный препарат от новой болезни, после чего Дорту останется лишь просить подаяния возле дома Бергоффа.

Себя лично Густав считал неплохим специалистом, но ему приходилось работать в одиночку, в то время как советские ученые объединяют свои усилия, постоянно обмениваются опытом, дополняют друг друга. Дорт понимал эту могучую силу дружного коллектива, боялся и ненавидел ее.

То, что описывалось в небольшой газетной заметке, происходило далеко, но немец хорошо знал, что в нынешний век расстояния — плохая защита. Далекую московскую аспирантку и его, умудренного многолетним опытом микробиолога, связывали невидимые нити.

Получив для своей работы на острове немалые средства от Бергоффа и его друзей, Дорт заключил договор с частным разведывательным бюро и послал в Советский Союз Сардова.

Долгое время Сардов отмалчивался, зато первая же его подробная информация была успокоительной: внучка Павла Александровича Тверского не только не имела представления о таинственной болезни, но до сих пор не могла определить, что это за остров Статуй. В бумагах деда, которыми она располагала, не было даже координат этого острова.

Однако Сардов намекнул, что Нина Тверская именно сейчас намерена взяться всерьез за поиски остального архива Павла Александровича. Дорт дал указание Сардову немедленно выехать в Задонскую, разыскать Эвелину Марковну Терехову и через нее продолжить поиски ампулы, прерванные в годы войны. Ампулу эту надо доставить на Пито-Као (Дорт хотел сам уничтожить ее, только после этого он почувствует себя спокойным).

В этот вечер мучительных раздумий Дорт решил действовать быстрее, нежели намечал прежде. Да, он не станет больше выжидать! Он позвонит сейчас Бергоффу и скажет, что в следующем месяце можно созывать совещание и приступать к делу…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Боб Хоутон становится трезвенником 

1

Сегодняшнее утро Боб мысленно назвал «косметическим»: кожа на лице изрядно шелушилась, а нос облез так, словно накануне Боб пытался сунуть его в пылающую вагранку. Теперь приходилось, сидя перед зеркалом для бритья, втирать в кожу какую-то патентованную мазь.

Покончив с процедурой, Боб обтерся до пояса полотенцем, смоченным в прохладной воде, задумчиво пососал кусочек льда и захлопнул дверцу холодильника.

Хоутон перелистал последние газеты и журналы, но читать не стал. Ничего не хотелось делать, душный, жаркий воздух как бы нехотя наполнял легкие. Включив вентилятор, Боб прикрыл глаза и подставил лицо под освежающую струю.

Мелони разыскал журналиста на веранде — тот, нежась в плетеном кресле, разглядывал монету. Ощутив легкий удар по плечу, Боб поднял голову.

— Привет, дружище! — воскликнул он, с удовольствием пожимая руку врача. — Присаживайтесь… Я вот смотрю и дивлюсь: совсем маленький кружочек металла, но как далеко он меня затащил!..

— Не вас одного.

— И не зря на монете надпись: «В бога мы веруем». Значит, все мы на пути, указанном самим всевышним. А?

— Вам виднее, — нахмурился Мелони, не поняв иронии Боба.

— Выпьем?

— Собственно, на этот раз я зашел к вам по другому поводу.

— Рад быть вам полезным, док.

— Вот уже целый час ломаю голову над одним вопросом.

— Из кроссворда?

— Да, пожалуй… Из жизненного кроссворда, так будет точнее.

— И что же это за штука?

— Как отличить честного человека от прохвоста?

— После чего, дорогой док, вы задались таким вопросом?

— Да вот… после прочтения вашего очерка о Пито-Као и мистере Бергоффе. Вы здесь два месяца, Боб. Пора если не узнать, то хотя бы увидеть кое-что… В чем дело?

— Но ведь это бизнес, док!

— Я не знал, что вы не журналист, а бизнесмен. Вы своими очерками помогаете прикрывать Грязные дела на этом острове.

— Док, скажите, что вам известно?

— Если бы не ваш литературный опус, я сегодня же сказал бы вам больше, чем до этого. А теперь я, право, не знаю, как решить кроссворд.

— Не надо так, док, — попросил Хоутон. — Я и без вас раздумываю сейчас о многом всерьез…

— Если так, — смягчился Мелони, — то я берусь помочь вам, Боб, но только поговорим не здесь. У меня появились основания не доверять вашему соседу, Пирсу, а он может заявиться в любую минуту. Да вот я слышу чьи-то шаги…

На веранду вошел слуга-туземец:

— Господин, к вам пришел Мауки.

— Пусти его. — Боб повернулся к Мелони — Мауки — мой новый друг. Туземцы очень сообразительны, общение с ними помогает мне изучать их язык.

Легким шагом на веранду вошел Мауки. Его одежда состояла из футбольных трусов Хоутона и старого колониального шлема.

— Господии, — слегка смущаясь присутствием врача, торжественно произнес Мауки, — я нашел Нечто и принес тебе.

— Покажи, Мауки.

— Я хочу сделать подарок только господину, — прямо сказал Мауки и посмотрел на Мелони.

— Вот из него, — с удовлетворением сказал врач, — вы не скоро сделаете «бизнесмена»! — и, кольнув Боба взглядом, поднялся. — Я жду вас у себя. Прощайте.

— До встречи, док! Так что же ты нашел, Мауки?

Юноша протянул Хоутону что-то похожее на тетрадь без обложки. Листы были тоньше папиросной бумаги, но плотные и гибкие, точно клеенка. Цвет желтоватый. Все листы покрыты странными письменами красного цвета.

27